Механизм действия гипнотизирующей инструкции
Наиболее важным моментом этого механизма является образование очага повышенной возбудимости или сторожевого пункта в определенных клетках коры больших полушарий и настройка последних на восприятие голоса экспериментатора. Этот очаг формируется в результате представления обследуемым голоса гипнотизера, о чем свидетельствуют многие факты. Приведем два из них. Испытуемой Г.Г. было предложено в процессе засыпания представлять голос лаборантки, а не экспериментатора. С наступлением сна лаборантка при первой же попытке легко установила раппорт с Г.Г., а исследователю это не удалось, несмотря на то, что в прошлых сеансах он без труда вступал в речевой контакт с обследуемой. В одном из наблюдений над другой испытуемой – Н.С. – было дано указание постараться уснуть, но при этом не прибегать к представлению голоса экспериментатора. В связи с этим у Н.С. имел место не гипнотический, а естественный сон. Вступить с нею в раппорт не удалось.
В процессе представления обследуемым голоса экспериментатора в соответствующих клетках коры создается очаг повышенной возбудимости, специально настроенный на восприятие данного голоса. Пункт раппорта выполняет роль как бы своеобразного физиологического контрольного фильтра, пропускающего речевые раздражители, обладающие определенной звуковой характеристикой. Именно поэтому загипнотизированные обычно не реагируют на речь посторонних людей. Если голосовая характеристика предъявленного словесного раздражителя соответствует настройке фильтра, то этот раздражитель находит адекватное отражение в речезвуковом анализаторе, а через него и в первой сигнальной системе.
Способность к формированию пункта раппорта присуща не только речеслуховому анализатору, но и другим.
Об этом свидетельствует специально проведенное исследование, в котором испытуемым предлагалось представлять в процессе засыпания не голос экспериментатора, а заданный непосредственный раздражитель (вспышку света, щелчки тумблера, тепловое или тактильное раздражения). Так, в одном из наблюдений Н.Т. была ознакомлена с одной, двумя, тремя и четырьмя вспышками света и их значениями. После наступления сна была предпринята попытка установить речевой контакт с обследуемой, однако она оказалась безуспешной. Между тем на вспышки света Н.Т. адекватно реагировала.
Между тем на вспышки света Н.Т. адекватно реагировала.
Речевой раппорт удалось установить с обследуемой только после трехкратного включения лампы, что означало: «Будете хорошо слышать голос экспериментатора». Выполнение обследуемыми гипнотизирующей инструкции не только обеспечивало формирование пункта раппорта, но и способствовало наступлению сна. Этим, видимо, объясняется положительный результат гипнотизации таких людей, которые дома днем никогда не спят.
Взаимодействие сигнальных систем при гипнозе становится несколько иным, чем при бодрствующем состоянии. Оно отличается большей локальностью и значительной выраженностью, поэтому, как писал И.П. Павлов, в случае гипноза «… слово, приказ является совершенно изолированным от всех влияний и делается абсолютным, неодолимым, роковым образом действующим раздражителем…». Слово вызывает в соответствующих корковых клетках первой сигнальной системы загипнотизированного выраженный очаг эффективного возбуждения, интенсивность которого может не уступать интенсивности возбуждения, вызываемого в тех же клетках адекватным непосредственным раздражителем. Функциональный барьер, отграничивающий непроизвольную часть коры от произвольной, в состоянии гипноза как бы стирается – он не существует или почти не существует для слов гипнотизера. Гипнотизер с помощью внушений может приводить в разные функциональные состояния корковые клетки мозга загипнотизированного. В гипнозе удается вызывать очаги концентрированного возбуждения в клетках Б и А коркового представительства безусловного рефлекса, а также производить блокаду различных функциональных объединений корковых клеток и осуществлять переключение возбуждения с одной безусловно-рефлекторной дуги на другую. Большой интерес представляет внушенная блокада, поэтому особо остановимся на этом явлении. Выше приведен пример невозможности назвать обследуемыми ножниц после соответствующего постгипнотического внушения. Данный факт свидетельствует о том, что при помощи внушения был произведен очень локальный отрыв второй сигнальной системы от первой.
Интересно, что испытуемые без затруднений называли прочие предметы, в том числе и такие, в словесное обозначение которых входили в качестве компонентов отдельные фонемы, образующие слово «ножницы». Значит, блокаде подверглась не просто группа клеток, принимающая участие в произнесении упомянутого слова, а определенная функциональная организация их. В связи с этим нельзя обойти молчанием мысль И.П. Павлова о динамическом структурном комплексе.
Ученый при рассмотрении вопроса о заболевании «коры в отношении отдельных звуков» у собаки высказал предположение о том, «…что в случае каждого нашего звукового раздражителя дело идет о динамическом структурном комплексе, элементы которого, соответствующие клетки, входят и в другие динамические комплексы при применении других сложных звуков». Известно, что анализаторы человека специализированы на получение определенных видов энергии, в результате каждый из них воспринимает отдельные свойства внешнего сложного объекта, причем в коре больших полушарий эти свойства благодаря образованию межанализаторных временных связей синтезируются в целостный предмет. Рецепторы имеют свою специализацию, и поскольку они морфологически связаны с определенными корковыми клетками, то воздействие на них порогового раздражителя приводит в возбуждение эти клетки. Если же при раздражении разных групп рецепторов одного анализатора приходят в возбуждение соответствующие группы корковых клеток, то последние с помощью внутрианализаторных временных связей объединяются в функциональное целое. Назовем условно наименьшие морфологические образования коры, способные выступать в роли относительно самостоятельной функциональной единицы, нейронемами. Обозначим нейронемы зрительного анализатора буквой З, обонятельного – буквой О, вкусового – буквой В и тактильного – буквой Т, тогда все нейронемы указанных анализаторов можно будет представить так: З1, З2, …Зк; О1, О2, …Ол; В1, В2, … Вм и Т1, Т2, … Тн, где к, л, м, н – числа, выражающие общее количество нейронем соответствующего анализатора. При воздействии внешнего раздражителя на человека, например лимона, приходят в состояние возбуждения лишь некоторые нейронемы зрительного (З1, З2, …З0), обонятельного (О1, О2, … Оп), вкусового (В1, В2, …Вр) и тактильного (Т1, Т2, …Тс) анализаторов. Возбужденные нейронемы вступают во взаимодействие, в результате чего образуются временные связи, которые объединяют их в функциональное целое: (З1----З2----…----Зо) – (О1----О2----…----Оп) – (В1----В2----…----Вр) – (Т1----Т2----…Тс). Этот динамический структурный комплекс выступает как самостоятельная функциональная единица, однако отдельные его нейронемы и их кооперации могут быть членами многих других подобных комплексов. По такому же принципу организована и вторая сигнальная система, причем здесь одни и те же нейронемы могут входить неоднократно в неизменную функциональную кооперацию.
Это легко понять, если иметь в виду, что одна и та же фонема может неоднократно повторяться в слове и особенно в идиоме. При овладении словом образуются три функциональные кооперации клеток, причем в одной из них отражается объект, в другой – его название, а третья обеспечивает артикулирование данного названия. Вторая и третья кооперации нейронем объединяются в целое с помощью внутрисигнальных временных связей, и, кроме того, каждая из них посредством межсигнальных связей соединяется с первой функциональной кооперацией.
Все это показывает, помимо прочего, что кора больших полушарий обладает практически необъятными возможностями к комбинированию нейронем и что в голове каждого человека, исключая новорожденных, содержится огромное число больших и малых коопераций нейронем. И каждую такую кооперацию можно, не затрагивая другие, блокировать с помощью внушения!
В состоянии гипноза кора больших полушарий не только отвечает на наличные раздражения экспериментатора, - она способна и к самостоятельной, подчас сложной деятельности, но обычно по заданной программе. Примером может служить спонтанное и заданное сновидения. В случае постгипнотического внушения заданная в гипнозе программа выполняется при бодрствующем состоянии.
Внушения в состоянии гипноза открывают огромные возможности для более глубокого изучения механизма работы мозга вообще, сигнальных систем в особенности. Что же касается практического значения метода внушений, то это давно не вызывает сомнения, однако указанный метод пока еще не поставлен должным образом на службу человеку.
В заключение хотелось бы обратить внимание на следующее. Вопрос о том, может ли быть разработана методика определения внушаемости с точным количественным выражением ее, вполне реален. Учитывая исключительную практическую значимость его, он должен стать объектом специального научного исследования.
Внушения, применяемые при бодрствовании и особенно в гипнозе, представляют собой очень эффективное средство словесного воздействия как на состояние и деятельность органов человека, так и на его поведение. Расширение практического использования внушений принесет большие моральные и материальные выгоды обществу. Нам кажется важным и нужным давать знания о гипнозе и разных видах словесных воздействий, в том числе и внушений, как студентам-медикам, так и студентам педагогических вузов. Учителя должны знать о том, что слово является не только важным средством передачи и приобретения знаний, но вместе с тем сильным фактором воздействия на моральное и физическое самочувствие учащихся. Известно, что учитель может быть причиной специальных заболеваний – дидактогений (К.И. Платонов, 1957).
Учителя должны знать о том, что слово является не только важным средством передачи и приобретения знаний, но вместе с тем сильным фактором воздействия на моральное и физическое самочувствие учащихся. Известно, что учитель может быть причиной специальных заболеваний – дидактогений*.
Даже во имя того, чтобы снизить процент таких заболеваний, следует знакомить студентов пединститутов с основными сведениями о гипнозе и внушениях, а также обучать правильному пользованию словом. Методика гипнотизации с помощью инструкции отличается простотой и значительной эффективностью. Для овладения ею не требуются особые знания, умение и опыт. Достаточно ознакомиться с текстом инструкции или хотя бы однократно побывать на сеансе гипноза, чтобы освоить методику. Учитывая сказанное, рассматриваемая методика, как нам кажется, может явиться некоторым стимулом для более широкого использования гипноза с практическими и экспериментальными целями. Здесь же заметим, что она послужила основой для разработки методики самовнушений в состоянии самогипноза.
Вопросы о внушаемости, внушении и гипнозе – важные и перспективные вопросы, нуждающиеся в целенаправленной и систематической экспериментальной разработке. Мы вполне разделяем мнение А.П. Слободяника (1963) о необходимости выяснения сущности гипноза и о разработке проблем внушения и внушаемости.
*Дидактогения – вызванное нарушением педагогического такта со стороны воспитателя негативное психическое состояние учащегося (угнетенное настроение, страх, фрукстрация и др.) отрицательно сказывающееся на его деятельности и межличностных отношениях; может являться причиной неврозов.